Выставка с таким названием была оформлена в читальном зале «Юность» к итоговому мероприятию завершающему программу «Большое чтение» (2011-2012), посвященную нашему земляку Константину Дмитриевичу Бальмонту.

Цели выставки:

• приобщить читателей к сложным духовным поискам литературы Серебряного века через осознание индивидуальности поэтического мира Бальмонта;
• показать, как мировосприятие поэта преломилось в его поэзии;
• пробудить интерес не только к личности Бальмонта, его человеческой судьбе, но и к литературе, к книге.

Почему выставка носит такое название? Еще в 1921 году Валерий Брюсов начал писать статью «Что же такое Бальмонт?». Статья осталась неоконченной. На вопрос, поставленный в ней, ответа нет до сих пор, он и сегодня звучит актуально. Значение и роль Бальмонта в истории русской поэзии становятся все более и более очевидными. Без символизма нет русской поэзии XX века, а Бальмонт – один из лидеров этого литературного направления.

Наша выставка – попытка познакомить читателя не только с творчеством поэта, но и рассказать о том, какой он человек, откуда его корни, рассказать о его семье. Одним словом, попытаться нарисовать портрет К. Бальмонта всеми возможными средствами.

Выставка была расположена на нескольких стеллажах. Разделы выставки можно рассматривать и как сквозные темы итогового мероприятия, и как штрихи к портрету К. Бальмонта:

• «Мне всегда желанна Шуя…» (родословная поэта, его корни и современное древо)
• «Рождается внезапная строка...» (жизнь и творчество Бальмонта)
• «Нам музыка дана…» (музыка в жизни и творчестве К.Д. Бальмонта)
• «Золотая россыпь» (Бальмонт-переводчик).

Если проводится мероприятие, сопровождающееся подобной выставкой, музыкальным оформлением могут служить произведения: романсы на стихи Бальмонта, «Мимолетности» Сергея Прокофьева, произведения И. Стравинского, К. Дебюсси. Зал можно временно превратить в театр: стулья расставлены полукругом, в центре зала – экран, часть выставки задрапирована тканью.

В центре выставочного ряда несколько портретов Бальмонта: фотография 1896 г., романтическая фотография в шляпе 1910 г., портрет кисти художника В. Серова. Нужно сказать, что большинство портретов поэтов-символистов было сделано по инициативе редакций журналов «Мир искусства», «Золотое руно», «Аполлон», в которых сотрудничали эти литераторы.  Судя по количеству созданных портретов, наибольшим вниманием пользовался К. Бальмонт. Его портреты оставили М. Дурнов, В. Серов, П. Бромирский, Н. Ульянов, Л. Бруни и др.

Какой же Бальмонт на этих портретах? Эффектная поза, вдохновенно закинутая голова, орхидея в петлице – таким запечатлел поэта В. Серов. А вот фотография 1910 года. Именно таким увидел его у себя дома Борис Зайцев: «…в огромной шляпе, широченная лента на пенсне, бархатная куртка…».

К внешности, как и к творчеству поэта, никогда не было однозначного отношения, но многие отмечали ее самобытность и неординарность. Борис Зайцев сравнивал Бальмонта с «великолепным шантеклером, приветствующим день, свет, жизнь». М. Волошин утверждал, что «его вообще нельзя сравнивать, он весь исключение, его можно любить только лично». А. Белый, считал, что Бальмонт – житель Венеры. Все эти строки взяты из многочисленных воспоминаний людей знавших поэта. Они послужат дополнением этого раздела выставки.

«Мне всегда желанна Шуя…»

«Я ничего не потерял из восприятного наследства», – гордясь своими родителями, писал К.Д. Бальмонт в стихотворении «Всю жизнь». Матерью за то, что она, «высокообразованная, умная и редкостная женщина», ввела его в мир музыки, словесности, истории, языкознания. Отцом – за то, что он, «необыкновенно тихий, добрый человек, влюбленный в природу», научил видеть красоту родных мест – окружающих лесов, полей, болот, рек. Гордился Бальмонт и своими более далекими предками.

Более подробную информацию об указанном периоде жизни поэта можно найти в материале Л.Н. Титовой. Особое внимание привлекает список литературы к нему, если не все, то большинство книг, газетных и журнальных публикаций были размещены в этом разделе выставки. Это, прежде всего статьи В.И. Баделина и П.В. Куприяновского о происхождении фамилии поэта, о его предках, публикации Л.Н. Таганова, газетные и журнальные статьи Е.С. Ставровского и И.И. Бачева о достопримечательных местах, связанных с именем Бальмонта в Шуе.

Содержание раздела может стать основой отдельных мероприятий о выдающемся русском поэте, уроженце ивановского края К.Д. Бальмонте: «Солнечный бард», «Корни сплелись» (Бальмонт и Цветаева), «Солнечный эльф, рожденный на Шуйской земле» и др.

«Рождается внезапная строка…»

Я победил холодное забвенье,
Создав мечту мою.
Я каждый миг исполнен откровенья,
Всегда пою.
К. Бальмонт

К.Д. Бальмонту, как и другим представителям Серебряного века, было свойственно убеждение в том, что жизнь и творчество нераздельны. Личные биографии осмысливались ими как фрагменты эпохальной художественной мистерии.

Жизнестроительство – так обычно называют сознательное неразличение искусства и жизни – особенно показательно для символизма. Это относится и к Бальмонту, стремившемуся создать «поэму из своей жизни». Это стремление принимало порой экстравагантные формы, иногда граничащие с чудачеством.

В личности Бальмонта часто подчеркивают эгоцентричность, гордую позу стихийного гения, представление о своей исключительности. Однако люди, хорошо его знавшие, неизменно отмечали его честность, искренность, правдивость, природную благожелательность и детское простодушие. А также видели огромную любознательность, трудолюбие, работоспособность.

Лирическое «я» Бальмонта отличает романтика творческих исканий. Он испытывает неприязнь ко всему обыкновенному, прозаическому, повседневному. Бальмонт не устает настаивать на собственном «демонизме» и эгоцентризме. Всеохватность, космизм масштабов, жажда всего коснуться, все испытать – приметы его поэтического мышления.

Особенности бальмонтовского мировоззрения нашли отражение в его поэтическом стиле. Поэта привлекает не предмет изображения, а острота ощущений, вызванных в нем предметом. Лирическому сознанию Бальмонта присущ культ мгновения. Зыбкость, эфемерность, мимолетность – таковы ощущения от большинства образов его поэзии.

Обо всем этом и узнают читатели из книг описываемого раздела выставки. Эпиграфом к нему стали строки К.Д. Бальмонта:

Я победил холодное забвенье,
Создав мечту мою.
Я каждый миг исполнен откровенья,
Всегда пою.
                                          К. Бальмонт

В ряду крупнейших классиков литературы символической эпохи Бальмонт на сегодняшний день – наименее изученный автор.

За последнее время вышло немало статей о поэте, но все они рассеяны как правило по различным сборникам и периодическим изданиям. Это, прежде всего, статьи Д.Г. Макогоненко, К.М. Азадовского, Вл. Орлова, в которых речь идет о жизненном пути и основных периодах творчества поэта; публикации И.Ф. Анненского, Е.В. Аничкова об изысканности, звуковой символике, особой ритмичности поэзии Бальмонта.

Но центральное место этого раздела выставки заняли публикации П.В. Куприяновского и Н.А. Молчановой, а также их совместная книга «Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба» (Иваново, 2001. – 472 с.). В книге впервые предпринят опыт подробного монографического описания жизни и творчества Бальмонта.

«Нам музыка дана…»

Константин Бальмонт вошел в историю литературы как поэт, сблизивший русскую поэзию с музыкой. он писал: «Музыка пленила меня давно, я сроднился с музыкой…». Современные бальмонтовцы считают, что всего на стихи Бальмонта написано около 1000 музыкальных произведений.

Уже в первой трети XX века среди авторов сочинений, связанных с творчеством К.Д. Бальмонта, были композиторы, снискавшие всемирную славу: С.С. Прокофьев, С.В. Рахманинов, И.Ф. Стравинский, Н.Я. Мясковский, С.И. Танеев, А.С. Аренский, Р.М. Глиэр, А.Т. Гречанинов, М.М. Ипполитов-Иванов; известные музыковеды Б.В. Асафьев и Л.Л. Сабанеев; поэт М.А. Кузмин; музыканты, знакомые лишь узкому кругу специалистов.

В советское время к оригинальным сочинениям и поэтическим переводам Бальмонта обращались Д.Б. Кабалевский, В.И. Мурадели, А.И. Хачатурян. Из наиболее значительных композиторов, творящих в настоящее время, особого упоминания заслуживает Е. Дога, чьи романсы и песни на стихи Бальмонта прозвучали в кинофильмах «Исчадие ада», «Звезды на море».

Произведения, поэтической основой которых послужили лирические сочинения Бальмонта, принадлежат к широкому кругу музыкальных жанров: романсы, песни, кантаты, циклы хоровых произведений, мело- и ритмодекламации.

Сотни стихотворений К.Д. Бальмонта стали музыкой. Наиболее полно они представлены в сборнике «Константин Бальмонт и музыка», вышедшем под общей редакцией С.Н. Тяпкова (Иваново : Талка, 2007. – 80 с.). В издании публикуются вокальные произведения на стихи К. Бальмонта, созданные современниками поэта – известными композиторами – С. Рахманиновым, Р. Глиэром, И. Стравинским, С. Прокофьевым и др. Привлекали внимание читателей, и другие книги этого раздела выставки:

• Светлей себя : сборник романсов ивановских авторов на стихи К. Бальмонта / Ивановск. клуб городского романса «При свечах». – Шуя, 2007. – 88 с.
• Губернский романс : сборник современных романсов ивановских авторов : вып. 1 / сост. Александр Белых. – Иваново : АртВиста, 2006. – 66 с. : нот.

Среди авторов романсов, представленных в указанных сборниках, есть и профессиональные музыканты, и люди других профессий – педагоги, врачи, юристы – поклонники этого музыкального жанра. Всех их объединяет любовь к поэзии, музыке, творчеству Бальмонта. Среди них Калинина Ольга Александровна, Щербинина Наталья Борисовна – читатели нашей библиотеки, которые несомненно будут участниками круглого стола посвященного К. Бальмонту.

В этом же разделе выставки расположены сборники стихов Бальмонта, где наиболее полно раскрыта музыкальная тема. Это поэтический цикл «Преображение музыкой» – своего рода миф об А.Н. Скрябине, «ребенке богов» Прокофьеве и многих других. Дополнением этого раздела выставки послужат воспоминания композиторов, писавших музыку на стихи Бальмонта о встречах с поэтом.

«Золотая россыпь»

Несомненно найдет свое место в истории русской культуры и Бальмонт-переводчик, явление совершенно уникальное во многих отношениях в истории русского художественного перевода.

Русский символизм, как известно, считал поэтический перевод едва ли не обязательной частью собственного поэтического творчества. Но даже среди поэтов-символистов Бальмонт отличался филологической одаренностью и склонностью к изучению иностранных языков. Он смолоду знал основные европейские языки, что позволило ему открыть для читателя большое количество имен английской, французской, американской, испанской, армянской, польской и других литератур.

Из английской литературы он перевел произведения Д. Байрона, Р. Бернса, В. Блейка, У. Вордсворта, Т. Гуда, О. Голдсмита, С. Кольриджа, К. Марло, Т. Мура, Д. Россети, Р. Стивенсона, А. Теннисона, У. Шекспира, Б. Шелли, Э. Эллиота.

Из французской поэзии и прозы им были выбраны такие авторы, как Ш. Бодлер, Ф. Кроммелинк, А. Франс, Ш. ван Лерберг, М. Швоб.

Испанская литература в переводческой деятельности Константина Бальмонта представлена прежде всего испанской народной песней. Но самым значительным стал перевод десяти пьес П. Кальдерона. К.

Бальмонт также переложил на русский язык произведения немецких писателей Э.Т.А. Гофмана и Г. Гауптмана, польских поэтов А. Мицкевича и Ю. Словацкого, чешского поэта Я. Врхлицкого.

Болгарская народная песня зазвучала по-русски благодаря Бальмонту.

Из грузинской поэзии самым известным стал его перевод поэмы Ш. Руставели «Носящий Барсову шкуру».

Из армянской литературы поэт уделил внимание таким авторам, как И. Ионнисян, А. Исаакян, О. Туманян, А. Цатурян. Литовские дайны тоже не остались без внимания Бальмонта.

Кроме того, Константин Бальмонт переводил историю литературы разных стран. Так, в 1894 г. он переложил «Историю скандинавской литературы от древнейших времен до наших дней» Ф. Горна, в 1897-м – «Историю итальянской литературы» Адольфа Гаспари.

Переводы Бальмонта – это переводы не переводчика-ученого, профессионала, а собрата по перу, поэтому они зачастую носят ярко-индивидуальный, «бальмонтовский» характер.

К сожалению не все произведения перечисленных выше авторов в переводах Бальмонта есть у нас в библиотеке. Но и то, что нам удалось обнаружить в фондах: сборники стихов П. Шелли, Э. По, У. Уитмена, Г. Гейне, Ш. Бодлера и мн. др. – все займет достойное место в этом разделе выставки. Эпиграфом стали строки К.И. Чуковского: «…каждый переводчик вносил в свою версию именно те элементы, которые составляли основу актуальной в то время эстетики».

Вот таким получился у нас портрет К.Д. Бальмонта... Внешне манерный, самовлюбленный, в высшей степени впечатлительный, артистичный: он играл и в жизни, и в поэзии. Рано усвоив позу «стихийного гения», поэт провозглашал отрешение от привычной человеку жизни, подчеркивал безразличие к условностям морали и быта. В нем было экстравагантное, чудаческое, скандальное – то, что впоследствии назовут «бальмонтовщиной». Странно, но «бальмонтовщина» заслонила образ самого Бальмонта. А он любил одиночество, занятия, требующие усидчивости. Изучал языки, поглощал целые библиотеки. И может быть, его многочисленные Я – это не эгоизм, не кокетство, а удивление перед богатством мира, радость открытия в себе самом и других неисчерпаемых душевных граней. Таков был он сам, такова была его поэзия.

Зарубина Елена Анатольевна,
главный библиотекарь отдела читальных залов ОБДЮ