Окончание. Начало см. в вестнике Волшебная шляпа. - 2003. - № 3.

А как обстоят дела в современной российской детской литературе? Почему же она оказалась в таком глубоком и затяжном кризисе?

На первый взгляд, ассортимент книг для детей, который предлагает сегодняшний рынок, необыкновенно широк и пестр и вроде бы способен удовлетворить любые вкусы и уровни интеллектуального и возрастного развития. Но при более внимательном рассмотрении обнаруживаются некоторые особенности этого рынка. Одна из них - обилие разнообразнейших, прекрасно изданных, но абсолютно безэмоциональных, претендующих на какую-то неясную объективность энциклопедий. Какого ребенка может по-настоящему порадовать это изобилие? Несомненно, педантичного, ценящего голую информацию, со сниженной эмоциональностью. Остальные дети просто с удовольствием посмотрят красочные картинки и поставят энциклопедию на полку. К процессу чтения, общения с книгой все это не имеет ни малейшего отношения.

Кроме этого, имеется в наличии масса полукниг, полужурналов с играми, наклейками, запоминающимися персонажами и сопровождающими все это текстами, литературный уровень которых колеблется от просто плохого до откровенно низкого. Вся эта продукция охотно покупается и читается. Кем? Разумеется, потребителями мультиков и компьютерных игр, эмоционально лабильными и склонными к поверхностному восприятию детьми и взрослыми. Общение с книгой в этом случае, несомненно, имеется, но это общение не столько со смысловым, сколько с визуальным рядом продукции.

Наши издательства выпускают также в большом количестве всевозможные детские детективы и книги в стиле «фэнтези». На наш взгляд, чтение такой продукции мало чем отличается от работы в Интернете или просмотра видеофильмов.

Конечно же, хотя и в значительно меньшем количестве, на рынке присутствует классика детской литературы. С. Маршак, С. Михалков, Н. Носов, Э. Успенский и их подражатели издаются с весьма хорошим качеством полиграфии. И это замечательно.

Но где же современная детская литература? Повести, рассказы, романы о сегодняшних детях. Ведь «вечные истины» классики, несмотря на их «вечность» могут меняться вместе со временем. Для читающего ребенка важно видеть героя, похожего на него, живущего в том же мире, мучающегося теми же проблемами и решающего те же задачи, что и он. Ему надо дать возможность додумывать, управлять процессом постижения чужого мира. Ведь становление настоящего вдумчивого читателя происходит не через завлекательность и информационность сюжета, а через идентификацию, сопереживание, погружение не во внешний, а во внутренний мир героев.

Отсутствие, или очень малое присутствие такой литературы на российском книжном рынке тем более обидно, что непосвященные даже не догадываются, что в детской литературе, по крайней мере, в авторской детской прозе, наблюдается не менее значительный взрыв, чем во «взрослой». «Авторская детская проза» - это значит несконструированная, не графоманская.

Начнем с известного автора Сергея Иванова. Его рассказы обладают счастливым свойством: от них трудно оторваться. Любой из них развивается, как детектив, когда чрезвычайно заманчиво узнать, что там будет дальше с этими ежиками, детьми, взрослыми. Но какую роль писатель играет в своей прозе? Он смотрит и восхищается - как чудесно все устроено в мире, и как интересно в нем жить. И мир словно раскрашивается, становится ярким, чистым, облюбованным. При этом Сергей Иванов традиционно повествователен - он хотя и взволнованный, но наблюдатель.

Яркий пример традиционной реалистической прозы - Александр Торопцев, который как будто подчеркивает - «я здесь не при чем, мое дело простое - донести до читателя то, что происходило на самом деле со мной, моими друзьями и моими недругами, ничего не комментируя». И такая манера вызывает у ребенка доверие, поскольку создает ощущение, что мысли и чувства литературных героев - его собственные. Писатель повествует о происходящих событиях очень обстоятельно и убедительно, сам растворяясь в этой прозе. К тому же соблюдена необходимая мера отстранения от происходящего, и ребенок-читатель чувствует, что на него никто не давит, никто его не обучает, он испытывает то восхитительное чувство узнавания, которое испытываем мы, взрослые. Потому что это все про нас лично.

Любовь - сильное чувство, но как иначе назовешь то, что переполняет светлую мемуарную прозу Олега Кургузова. читая ее, дети видят, что они не одиноки в мире, что такой же ребенок, как они сами, ничем особенным не отличается, находит возможностей порадоваться. Значит и у них это может получиться не хуже. На взрослого читателя эта проза оказывает похожее действие. Так уж Олег Кургузов устроен, что не может не писать про счастливого ребенка, веселого, неконфликтного, без рефлексии и комплексов. Возможно, он единственный из современных писателей, кто умеет это делать...

В детских мемуарах Бориса Минаева появляется другой мальчик. Автор не скрывает - его герой уникален. Причем необычен он не талантами, а тем, как чувствует. Этот ребенок страннее ребенка из мемуаров Олега Кургузова. Ему свойственна нескрываемая неординарность. Он хочет видеть, чувствовать и думать особенно, а тем более мучиться. Борису Минаеву любопытны именно те детали, которые отличают его персонаж от всех остальных. Кажется, это ново. Здесь акцент ставится не на том, что происходит, а на том, с кем происходит. Рассказы Бориса Минаева - это энциклопедии страданий и преодолений. Герой находится в непрекращающейся борьбе с обстоятельствами. И это полезно для ребенка-читателя, поскольку приучает его к тому, что быть особенным нормально. А еще хорошо, что от переживаний мальчика Левы нам иногда смешно - значит, не все так плохо, даже у тех, кто живет в страдании.

С героями Марины Москвиной то и дело происходят события, которые в реальной жизни происходить не могут. Писательница не наблюдает своих героев со стороны, а проникает в них, причем во всех сразу. Они так разговаривают и действуют, что перестают быть детьми и взрослыми, а становятся их метафорами. Они безостановочно посмеиваются и над собой, и друг над другом, что наводит на простую мысль - к известной нам реальности это отношения не имеет. И значит, Марине Москвиной эта ирония нужна для создания другой реальности, из которой можно вытащить более глубокие смыслы, чем из окружающей... Эта проза - для любителей литературной игры.

«Игра» становится ключевым словом в современной авторской детской прозе. Сергей Георгиев играет в такую игру, где невероятное происходит на каждом шагу, потому что герои к этому готовы. Они живут легко, весело, свободно, не сомневаясь в нормальности чуда, и принимают его, не задумываясь.

Для детской игровой авторской прозы сердцевинным мотивом стал мотив «инопланетян». Инопланетяне - квинтэссенция чуда, которое может случиться на самом деле. Та самая невероятность, при помощи которой удобно и легко вырваться из реальности в ирреальность. Пожалуй, самый насыщенный вариант этой темы предложил Валерий Роньшин, чьи истории по сути своей, по остроумию и правдоподобию очень похожи на те, что сочиняет уже известный нам Лемони Сникет.

О Валерии Роньшине хочется сказать особо. У этого петербургского писателя вышло уже более двадцати книг во всевозможных сериях: школьные ужастики, детективы. На самом деле это просто талантливая проза. Большинство книг Роньшина - современный вариант того, что называлось «Школьная повесть». Только более эксцентричная. Действие происходит в обычной школе, где неожиданно случается нечто фантастическое... Все это написано весело, увлекательно. Однако при этом автор показывает и глубокие переживания героев, и их размышления.

Что объединяет всех авторов игровой детской прозы, так это легкость, с которой их герои перескакивают из одной реальности в другую. Не нужно обоснований, объяснений условий игры. Если герою Сергея Георгиева для этого необходимо совершить неординарный поступок, то персонажам Юрия Вийры вообще ничего не нужно для этого - ни поступков, ни внешних событий, ни сильных чувств. Особенность этой игры в том, что в ней нет места логике. Это игра воображения, и все. Происходящее не несет никакой смысловой нагрузки. Автор демонстрирует первенство фантазии над событием и вообще полное пренебрежение законами обыденной жизни.

Игорю Жукову даже и фантазия не важна. Его герои просто живут в особой реальности, которая похожа на нашу, но и только. Созданный Игорем Жуковым мир - жутковат и мистичен. В нем смешались смешное и страшное, жизнь и смерть. Он позволяет читателю пережить ощущения, которые, как ни странно, больше свойственны реалистической прозе с ее драматическими коллизиями. Проза Игоря Жукова, непохожая на обыкновенную жизнь, тем не менее отражает ее точно и глубоко, потому что когда игра мистична, она способна задеть нешуточно.

Отчасти бурное развитие современной игровой прозы - это реакция на безыгровое прошлое советской детской литературы предыдущих лет.

Ну а что же современный ребенок-читатель? Детям необходимо время от времени освобождаться от обыденности. Если для малыша есть литературная сказка, то более старшему ребенку нужно уже что-то другое. И игровая проза уж точно полезнее бесчисленных, зачастую безграмотных, фэнтези. Но для восприятия этого литературного направления нужна интеллектуальная подготовка. Большим плюсом игровой прозы является то, что в ней присутствует контекст современности, ее авторам удается схватить изменение жизни, прежде всего - изменение ее ритма. Обрывочность сюжетов, контрастность жестов, резкость эмоциональных переходов, пунктирность мотивировок - узнаваемые черты этого ритма.

Наверное, самый яркий пример его воплощения - проза Артура Гиваргизова. Она родом из сегодняшнего времени и написана про современных детей. Ритм у этой прозы бешеный, но естественный. Дети, изображенные Гиваргизовым, легче и свободнее, чем мы когда-то, общаются со взрослыми и друг с другом. Автор погружает своих героев в игру, которая стала реальностью. Она, конечно, полезна ребенку-читателю, который видит, что все проблемы решаемы, и нет повода отчаиваться. Своей житейской снисходительностью можно разрушить любую проблему. Игровая проза ставит мир в подчиненное положение к тому человеку который лих и свободен.

Особенно это видно в сказках Сергея Седова и Михаила Есеновского. Странно, что мемуарная детская проза считается некоммерческой, и ее мало издают. (Небольшая серия «Сказки нашего двора», еще более короткая «Веселые истории веселых писателей» да сборник «Классики», плюс несколько случайных книжек, публикации отдельных рассказов и отрывков их повестей в журналах и все). Авторскую детскую прозу потому не привечают издатели, что она слишком неординарная, чтобы соотнести ее с известными «образцами», слишком художественная, чтобы поверить в ее понятность, слишком незнаменитая, чтобы рассчитывать на массового читателя.

Тем не менее, и издатели, и библиотекари, и читатели должны знать, что живут они в центре невиданного взрыва детской авторской прозы. Просто он бесшумный и невидимый. Но будем надеяться, что когда-нибудь наши издатели обратят свой благосклонный взор на отечественных авторов.

Список использованных статей:

1. Мильчин К. Детский сад // Кн. обозрение. - 2003. - 28 апр. - С. 7.
2. Мяоэтс О. У нас не такие глупые дети, как думают наши взрослые издатели и родители // Кн. обозрение. - 2003. - 28 апр. - С. 9.
3. Николаенко К. Между «Хоббитом» и «Властелином» // Кн. обозрение. - 2003. - 7 апр. - С. 8.
4. Яковлев Л. Авторская детская проза: бесшумный взрыв // Кн. обозрение. - 2003. - 1 апр. - С. 1-4.

Материал по страницам газеты «Книжное обозрение» подготовила
Л. Горбачевская,
зав. отделом «Мастер-класс» ОБДЮ